Где-то в отравленном прошлогоднем марте, я блуждал по городу, а из меня лилась кровь. Не было ни дней, ни ночей. Да и город, впрочем, выглядел повсюду как безжизненный бетонный долгострой с бесконечно чёрными окнами. Кровь не хлестала фонтаном, но уже тогда я не помнил прошлой жизни. А что есть воспоминания для человека?
Было время, я с неким воодушевлением считал себя человеком. Не бог весть каким, но всё же человеком. А сегодня я чист от этого. Сегодня я понимаю, что эта мысль была моей раковой опухолью, которая висела на мне всю жизнь, рождая совсем не те вопросы, которые следовало бы обсуждать.
Целый год. Да что год, срок точно больше, размер которого всё же мне неизвестен, я провёл под невероятной химиотерапией предательства. Я не совсем могу представить, кому мог бы пригодиться мой опыт курса лечения этим лекарством. Потому как рецепт явно был придуман специально и на заказ.
Дело совсем не в моих или чьих-то чувствах, и не в каких-нибудь разрушенных надеждах на счастливую семейную жизнь. В измерении, котором я нахожусь, всё это полнейшая труха, о которой я мечтал только во сне, чтобы никакая сволочь не заподозрила, что я и на это способен.
В том, что я писал в последнее время не так уж много воспоминаний. А то, что происходило в эти десятки недель и тысячи часов, трудно назвать воспоминаниями. Это исключительно живая материя, сотканная из лжи, предательства и мрака чужих секретов. И ударяясь о стены, я прошёл тысячи километров, чтобы научиться кроить её в нечто, чем можно бинтовать свои рваные раны.
И рассказывая об этом короткими абзацами, я стараюсь быть кратким. И хотя я пишу значительно больше, чем многие и многие, я остаюсь самым мало информированным звеном, которому положено выдерживать происходящее, чем бы оно не называлось на языке классиков.
Всеми силами законов логики и гуманизма можно предположить, что мир ещё можно спасти, просто необходимо убрать перекос. Можно брать в расчёт всё, что угодно. Коррупцию, невежество, безумие, равнодушие и отчаянье. Но я столкнулся с тем, что мне казалось не может существовать дольше мгновения.
Никакого перекоса не существует. Общемировая модель с её грабительским отношением к живой природе и познанию через мракобесие, легко применима к отдельному человеку, с его никчёмными тревогами о своей судьбе и беспомощной тягой к честолюбию через тщеславие. Возможно, я ошибаюсь, и всё происходит наоборот, от тщеславия к честолюбию, но никакого перекоса всё же нет.
Но меня беспокоит сегодня совсем не это, а как раз то, что я пережил всё это сфокусировано во времени и пространстве. Некоторым образом мой организм научился усваивать предательство за предательством, чего так не хватало тем же самым классикам.
Я уже не спрашиваю, зачем это они, предатели, делают, и как уживаются в своей реальности. Я уже не жду какой-нибудь соскользнувшей с крыши на их головы справедливости. Удивительно, но я действительно думал, что люди могут видеть отражения себя в зеркале. Что могут вдруг посмотреть, и увидеть нечто, за что ещё можно ухватиться и вытянуть себя из болота.
Если писать нечто более конкретное о мире, который болен, то в ситуации, когда вам нужна, допустим, всего лишь жена, основной задачей будет не найти кого-то конкретно, не понравиться девушке, не очаровать её и не завоевать её сердце как-то иначе, а всего лишь развеять её иллюзии. Проще говоря, место в её жизни, вроде бы зарезервированное природой для мужа, некоторым образом будет уже занято выдуманным. И мне было бы интересно посмотреть со стороны, когда вы столкнётесь с непрекращающейся конкуренцией, которая рождена иллюзией и сама порождает иллюзии.
В общем и целом, всё происходящее находиться уже на значительном расстоянии от здравого смысла. Граница добра и зла, по которой происходит оценка ценностей, необратимо выдумана и находиться в процессе удаления, передвигаясь по траектории, в чём-то напоминающую полёт кометы.
Комментариев нет:
Отправить комментарий