Чудо предательства

И ведь действительно, не так уж и легко определить, как правильно. Предательство чуда или чудо предательства. Сегодня в городе отличная погода, и я выгуливал эти мысли через весь город несколько часов. И только почти завершая прогулку заметил, что знаю, как работают все светофоры в городе, потому что я уже был на каждом из них несколько раз летом, катаясь тысячи километров на велосипеде с теми же мыслями. Природная двойственность мира никуда не девается, даже вы о ней не знаете, или не верите в справедливость. Природа, вообще, плохо осведомлена о вере, и ей проще пропустить вас через мясорубку жизни, чтобы как бы намекнуть.

У людей, особенно в их массе, невероятным образом развито чувство какой-то необоснованной фактически веры в свои достижения, знания, волю. У отдельных личностей, как правило совсем не занятых такими ощущениями, действительно есть эти компоненты души. Но ныне живущие массы не являются носителями ничего кроме чем пустой упаковки из  уверенности картона. И совсем это не вера даже, а просто очередной хай-тек фиговый лист прикрывающий не то олдскул стыд, не то ньюэйдж страх.

Вероятно, я достиг, или ещё достигаю какого-то важного возраста, в котором приходит не просто понимание как таковое, а вещественные доказательства мироустройства. И если я и нахожусь в мясорубке, то уже у самых ножей, потому что могу наблюдать, как создаются все эти, порой изумительные узоры и хитросплетения человеческих судеб, выброшенных совсем не туда, куда дёргались их перепончатые крылышки.

Ещё буквально лет несколько назад, я с чувством растерянной горечи смотрел на заполняющих внезапные пустоты красивых девушек, которые с жадностью дарили себя разного калибра прохвостам. И стоит заметить, я строго соблюдал проверенную русскую народную поговорку "двоим любо, третий не суйся". И в те годы, я действительно верил, что им там любо. Однако, сегодня, если бы я вдруг захотел, то мои письма безотрывно читали бы сразу несколько красавиц, отношения, которых просто разваливались снова и снова, за то не такое уж и долгое время пока я писал только одной. Вполне вероятно, что никому и никогда не понять, что всё, что я когда-либо написал, я пишу лишь только ей одной, стоит ей только захотеть быть.

Давно бы мне пора признать, что мне неинтересны люди с их коробками из переработанного картона. Ни их мысли о том, как быстрее с бежать с работы, ни поступки на диване у телевизора, ничего там нет. Мой большой палец левой руки судорожно дёргается совсем о другом. О том, как для одних истина скучна, для других беспощадна. О том чуде предательства, что происходит у меня на слезах. И наверно, это не имеет особого значения, как именно я выражаюсь, где заканчивается предательство, а где начинается чудо. Но выражаться мне по силам.